Джамбул в годы ВОВ наводнили бандиты и мошенники

– Во время войны он служил в органах и вел дневник, куда вносил свои личные воспоминания. (Хотя сотрудникам это было строжайше запрещено!) Многое из того, о чём отчим мне не рассказывал, я после его смерти нашел в этих самых записях, – пояснил наш собеседник.

В глубоком тылу – “черная биржа”

В Джамбуле вместе с другими эвакуированными оказалось немало жителей западных регионов СССР, входивших до того в состав панской Польши. Среди них валютчики, спекулянты, профессиональные мошенники и откровенные враги Советской власти. Неудивительно поэтому, что в городе сразу же заработала чёрная биржа, где прокручивались валютные махинации. Не сидели без дела и “золотых дел мастера”. Они не просто скупали у граждан золотые украшения, но и воровали, подменяли натуральные драгоценные камни фальшивыми и с наваром перепродавали их. В окрестностях городского рынка сбывали самую “твердую” во все времена “жидкую валюту” – этиловый спирт, а также лекарства, наркотики, колбасные изделия, мясо и поддельные продовольственные карточки.

Откуда они все это брали? Крали с мясокомбината, а также сахарного и спиртового заводов. Дело в том, что прежние руководители – кадровые материально ответственные работники – ушли на фронт, а на смену им пришли непроверенные граждане.

– Отчим пишет в своём дневнике, что в отделе по борьбе с хищениями социалистической собственности, ОБХСС, служили всего лишь четверо оперативников, – рассказывает Николай Тимченко. – На весь город! При этом милиционерам пришлось столкнуться с новыми, привезенными из западных областей СССР остроумными методами и способами краж и махинаций. В ряду самых громких – дело мясокомбината.

В зловонной яме туалета – бриллианты

В июле 1942 года один из опер-уполномоченных вышел на хитрого и изворотливого старика – “золотого” воришку. Тот крутился возле рынка и предлагал всем желающим продать ему золотые украшения. Взяв кольцо или цепочку, старик пробовал его на зуб, а затем начинал с силой тереть о грубую латку на левом рукаве драного пиджака. Снова кусал и снова тер. А потом предлагал мизерную сумму. Продавец обижался, забирал свою вещь и уходил. В чем же смысл? А в том, что латка, пришитая к рукаву, была не простая. Не из материи, а из грубой наждачной бумаги. Во время трения крупицы золота оставались на ней, а когда старик возвращался с промысла домой, то просто отпарывал латку и сжигал её на сковороде. Наждачная бумага сгорала, а золото оставалось. Но в один из дней старику не повезло. Он нарвался на местного уголовника, который все сразу понял, забрал свою золотую цепочку и дал вору по зубам. Тут оперативник вмешался и доставил обоих в отдел.

Там во время обыска в кармане у “агрессора” – владельца золотой цепочки, милиционеры нашли полкило твердокопченой колбасы. Изготавливалась она на мясокомбинате только по заказу фронта и в посторонние руки попасть никак не могла. Проверили документацию по комбинату, но никаких данных о хищении колбасы не нашли. Хулигана за избиение старика посадили в КПЗ, а старого мошенника обыскивать не стали, чтобы не спугнуть. Допросили только о нанесенных побоях. Он написал заявление и ушел восвояси. Однако за ним “пустили хвоста”.

Старик оказался местным, жил очень бедно в слепленной из глины землянке (дом, который строится без фундамента, прямо на земле). Туда милиционеры через два дня и нагрянули с обыском. Искали тщательно, и не зря. Например, фанерный чемодан выглядел обшарпанным, но мебельные гвозди, которыми он был весь усеян, были подозрительно новыми. Вытащили один такой гвоздь и поскребли его перочинным ножом. Оказалось, что в чемодан забито больше сотни золотых гвоздей. В печке нашли прибор, похожий на пульверизатор: аппарат, при помощи которого плавилось золото. Старик вытаскивал его, когда металла набиралось много, и выплавлял из похищенного “рыжья” слитки.

В чулане оперативники наткнулись на гору старой обуви. Вся она была утыкана золотыми гвоздями. Но милиционеры понимали, что это так, мелочь. А где старик прячет основное богатство? Оказалось… в выгребной яме туалета!

Там с помощью длинного щупа милиционеры нашли большую глиняную крынку. Когда с неё сорвали сургучную печать, на стол посыпались пачки денежных купюр – фунты стерлингов и доллары США, а за ними старинные ювелирные украшения, десятки золотых рублей царской чеканки и самодельные золотые слитки. Все золото потянуло почти на два килограмма, но главное – это то, что лежало в отдельном мешочке: три десятка крупных одно- и двухкаратных бриллиантов.

Арестовав старого мошенника, оперативники взялись за его обидчика – владельца золотой цепи и копченой колбасы. Немного поупрямившись, тот заявил, что цепочка досталась ему от матери, а колбасу он купил у корчмаря. Но откуда берет колбасу сам корчмарь, задержанный не знал… Впоследствии он был осужден.

Что касается старика, то он оказался не простым мошенником. Приехавшие в Джамбул под видом эвакуированных граждан уголовники выбрали его держателем своего воровского общака. В итоге за незаконный оборот и хранение золота и бриллиантов суд приговорил старика к исключительной мере наказания.

Ворованная колбаса сбывалась через подпольную корчму

Так, оперативникам стало известно, что в одном из городских переулков работает подпольная корчма. Хозяин её, в прошлом известный в Кракове ресторатор Адам Карпински, был человеком крупным, полным, с густой бородой. Подгулявшие “паны” платили ему фунтами стерлингов, долларами, золотыми монетами и советскими деньгами. Как в корчму попадали деликатесы – твердокопченые колбасы, ветчина, грудинка? Ответа не было…

Кто-то из милиционеров предложил опросить работников мясокомбината, которых недавно уволили. Может, кто-то из недовольных и расскажет что-нибудь любопытное? Так и оказалось. Бывший охранник рассказал, что его выставили за порог из-за того, что он вздумал осмотреть дрожки (конная повозка). Оказалось, что кучер возит самого директора. А сидит “водитель кобылы” на большом деревянном ящике, который начальник охраны строго-настрого запретил проверять.

Выставили наблюдение. Утром к главному входу комбината прикатили дрожки, ворота распахнулись, и кучер, не сбавляя хода, подъехал к конторе. Высадив директора, он скрылся на территории мясокомбината, где и пробыл до конца рабочего дня.

В семь часов вечера кучер появился вновь. Отвез директора домой, а сам поехал к себе. Во дворе снял с козел большой чёрный ящик и занёс в дом. Так повторялось три дня. За это время оперативники выяснили, где и чем наполнялся “директорский ящик” и каким образом копченые мясные изделия попадают в корчму.

На четвертый день милиционеры остановили директора у его дома и открыли ящик. В нём лежало 38 килограммов копченых мясных изделий. Несмотря на клятвенные заверения директора в том, что он здесь ни при чем, его задержали. Следом навестили с обыском и корчму. Владельца Адама Карпински арестовали и отвезли в отделение милиции. Он плакал и умолял не губить его. За это сдал кучера, который оказался не последней фигурой в деле расхищения фронтовой продукции.

В его квартире под полом нашли около 50 килограммов копченой корейки – кучер заявил, что любит её больше всего на свете. Кроме того, под подоконником он прятал крупную сумму советских денег, 20 золотых монет и различные ювелирные украшения.

Склад готовой продукции комбината немедленно опечатали и сдали под охрану милиции, а заведующего арестовали. Работников мясокомбината допрашивали прямо в конторе, и через несколько дней сотрудники ОБХСС установили, как на комбинате работала система хищения готовой продукции.

Не склад, а золотая жила

Вначале, правда, проверка склада готовой продукции поразила милиционеров: кроме незначительных недостач и излишков по некоторым видам изделий, допустимых при таком большом обороте, ничего другого выявлено не было.

Так откуда же тогда похищали мясные изделия? Снова и снова допрашивали работников мясокомбината. Снова и снова они твердили одно и то же: кучер директора ежедневно заходил на склад с ящиком, потом вместе с заведующим забивал его копченостями, в основном колбасой, для директора и какого-то “большого начальства”.

Пришлось вызвать опытных экспертов. Они предположили, что резерв готовой продукции создавался путём махинаций при списаниях естественных потерь. Была назначена технологическая экспертиза. Она заняла немало времени. Эксперты выясняли, сколько мясной продукции теряется в виде угара за время хранения на складе. И тут выявилась любопытнейшая, но крайне простая схема, которую, как оказалось, привез из Польши повар корчмаря по имени Збышек.

Бухгалтерия мясокомбината в конце каждого квартала регулярно снимала натуральные остатки и сличала с данными бухгалтерского учета. При каждом таком мероприятии списывалась, независимо от продолжительности хранения продукции на складе и фактических потерь, максимальная норма на естественные потери, так называемый угар. Например, такое-то количество мясных изделий съели крысы и мыши, столько-то было испорчено просочившейся дождевой водой и т. п.

Эксперты при изучении приходно-расходных складских документов и экспериментами доказали, что вся поступавшая из производственных цехов готовая продукция на складе хранилась не более трёх суток. А как только накапливалось более 15 тонн, то её сразу же отправляли по назначению. Следовательно, между действительными нормами хранения на складе и максимальными образовывалась значительная разница. До 35 килограммов на тонну продукции. Это количество мясных изделий расхитители и забирали себе.

При этом ни директора, ни заведующего складом, ни начальника охраны, ни их соучастников вовсе не волновало то, что колбаса предназначалась для бойцов Советской Армии. На деньги, вырученные за проданные через корчму мясные изделия, они приобретали ювелирные украшения и валюту.

В итоге несколько человек из числа руководителей мясокомбината были признаны судом виновными в хищениях и приговорены к расстрелу. И до конца войны крупных хищений на Джамбулском мясокомбинате больше не наблюдалось.