Сырьевой рай заканчивается: действующая модель экономики Казахстана себя изживает

Торговый баланс Казахстана перекосился. По данным статистики на 1 сентября, наш экспорт упал сразу на 18,6 процента, а вот импорт – только на 6,4 процента. Пока ситуация несильно тревожная. Мы продаем за рубеж пока ещё больше, чем покупаем – 33,5 миллиарда долларов экспорта против 27,5 миллиарда импорта. Однако продаем мы в основном дешевое сырье, в котором почти нет ни труда наших сограждан, ни интеллектуальных вложений. А покупаем дорогие готовые товары.

– В наибольшей степени перекос в торговле виден по динамике отношений внутри ЕАЭС. Экспорт в страны Союза сократился сразу на 16,5 процента. При этом импорт из стран ЕАЭС в Казахстан – только на 9,5 процента. Тот факт, что с начала года экспорт в ЕЭАС упал почти в 2 раза больше импорта, указывает, что дефицит торгового баланса (экспорта минус импорт) расширяется, а значит, и сокращается чистое валютное предложение внутри Казахстана, что, в свою очередь, может оказывать давление на курс тенге, – считает аналитик Центра исследований прикладной экономики AERC Галымжан АЙТКАЗИН.

Перекошенный торговый баланс очень сильно бьёт по уровню жизни населения.

Из-за сокращения спроса весной этого года цены на нефть упали. А с ними упал и курс тенге – с 380 тенге до 425 тенге за доллар. Многие экономисты вполне серьёзно рассуждают о курсе в 500 тенге. Основание всё то же: более 80 процентов экспорта Казахстана составляет сырье. Цены на такие товары подвержены очень сильным колебаниям и спекуляциям. Поэтому и курс валют стран с сырьевой экономикой очень сильно зависит от этих цен.

За полгода курс тенге упал на 12 процентов. Таких сильных колебаний можно было бы избежать, если бы мы не были так зависимы от экспорта сырья, уверен Галымжан Айтказин.

– Из-за негативного торгового баланса валюты в стране не хватает. А раз на рынке есть дефицит товара, то и цена на него растёт. Это ещё больше давит на курс тенге, – поясняет аналитик. – Пандемия в очередной раз показала структурную слабость нашей национальной экономики.

Переломить ситуацию можно только одним путем: изменить структуру экономики. Надо производить больше товаров более высокого передела, в цену которых будет вложен наш труд.

По данным Банка развития Казахстана, в импорте Казахстана готовая продукция составляет 75 процентов. Ещё 16 процентов – это полуфабрикаты. И 9 процентов – сырье. Если не обращать внимания на последний пункт – этого сырья в Казахстане просто нет, то запас, куда расти нашей экономике, очень велик. В идеале объём импортозамещения может составить более 30 миллиардов долларов. Мы, конечно, не будем производить в ближайшие годы сотовые телефоны и станки, однако потенциал у Казахстана все же есть.

Тот же БРК показывает, что страна в этом году вывозила на экспорт такие сложные товары, как механическое оборудование, аппаратуру связи, изделия из чёрных металлов, летательные аппараты. Не так много, разумеется. Но это есть. И раз вывозим на экспорт, эта продукция может считаться конкурентоспособной. Экспорт Казахстана показывает, что мы можем производить наукоемкую и трудоемкую продукцию. При этом у нашей страны есть существенное преимущество перед другими: мы можем производить нужные товары из своего сырья.

А что мы можем производить? За примером далеко ходить не надо. Один из важных торговых партнёров Казахстана – Узбекистан. По уровню развития наш ближайший сосед несильно отличается от нас. Единственное отличие – размер экономики Узбекистана меньше ВВП Казахстана в 3 раза. То есть эта страна уже сейчас находится в том положении, в котором рискуем оказаться мы. Поэтому перед Ташкентом стоит простая задача: ему надо кормить свой народ. Поэтому правительство всячески помогает местному производству. Мы так же поступаем, так как у нас есть нефтяная рента.

За 2019 год товарооборот между Узбекистаном и Казахстаном составил 2,75 миллиарда долларов. При этом наш экспорт постепенно сокращается, а узбекский – растёт.

Товары, поставляемые соседями, просты и незамысловаты: это овощи и фрукты, мягкая несеменная пшеница(!), известь негашеная, варочные панели и плиты, кирпич, белье хлопчатобумажное, плоский чёрный прокат, проволока алюминиевая, игрушки. Плюс транспортные средства. Это легковые автомобили местной сборки. Можем ли мы производить то, что нам поставляет Узбекистан? Да легко. Другое дело, что не всегда хотим. По разным причинам. Хроника падающей промышленности: для чего в Узбекистане подделывают казахстанскую муку

Например, только в этом году по Карте индустриализации планировали запустить 206 промышленных проектов. Декабрь на носу, но в эксплуатацию ввели только четверть из них. 127 хотят запустить до конца года – то есть тянут их до последнего. Ввод 13 проектов уже сорван. Ещё 15 точно перенесли на следующий год.

Почему растёт экспорт Узбекистана, позволяет понять индекс экономической сложности. Он определяет уровень сложности товаров, поставляемых этой страной на экспорт. В индексе 2018 года Казахстан занимал в нём 93-е место с рейтингом минус 0,59. Узбекистан – 80-е место с индексом минус 0,41. Место не самое лучшее, но оно показывает, что при всех равных условиях Ташкент выигрывает от торговли больше, чем мы. Только потому, что они пытаются сохранить сложное производство и создавать новые перерабатывающие предприятия.

Россия в этом рейтинге занимает 64-е место с индексом минус 0,04. То есть у неё положение ещё лучше, чем у Узбекистана. А учитывая, что размер экономики РФ в 10 раз больше экономики казахстанской, понятно, почему её торговля подавляет экспорт других стран ЕАЭС.

Сложность экономики напрямую связана с развитием науки в стране.

Россия на разработки и научные исследования тратит более 1,5 процента ВВП. Германия и Швейцария – по 3 процента. Китай – 2 процента от ВВП. Казахстан – меньше 0,5 процента.

В любом событии в экономике есть 2 стороны: перекосы в международной торговле показывают, что у Казахстана есть неплохие шансы для развития внутреннего производства. Для этого есть почти все ресурсы: финансовые, трудовые, сырьевые. Видят ли это в правительстве и Национальном банке?