Коробочка схлопнулась: как хлопок стал проклятием для Узбекистана

Для Узбекистана хлопок стал проклятием, от которого Ташкент желает побыстрее избавиться.

Белая коробочка пока остается символом местных реалий, вызывая социальную напряженность, негодование международных организаций и сомнения в способности властей модернизировать страну.

В советские времена эта монокультура занимала 98 процентов площадей, занятых под технические культуры. Это почти половина всех посевов. Республика могла не растить хлеб, но хлопок дать была обязана. Накормить дехкан могли и другие регионы СССР.

Площадь хлопковых плантаций тогда составляла более 2 миллиона гектаров. В среднем с них собирали 5 миллионов тонн сырца. А доля республики в поставках хлопка на предприятия страны составляла 60 процентов. Технология выращивания предполагает использование большого объёма воды. Поэтому ещё в советское время регион столкнулся с экологической катастрофой – из-за отбора воды из Амударьи и Сырдарьи пересохло Аральское море.

После получения независимости хлопок стал спасением экономики Узбекистана. Согласно статистике, в 2010 году страна экспортировала хлопка-сырца на 1,5 миллиарда долларов.

Но потом разразился скандал из-за использования при его сборе детского труда. Постепенно крупнейшие мировые компании, в том числе “Adidas Group”, “Puma”, “Levi Strauss”, “H&M”, “Walmart”, IKEA и другие объявили бойкот узбекскому хлопку. В 2014 году таких стало уже более 150.

В 2010 году США внес узбекский хлопок в санкционный перечень исполнительного приказа, запрещающего госзакупки товаров, изготовленных с использованием принудительного детского труда. Весной 2015 года правозащитники снова обвинили Ташкент в сохранении “хлопкового рабства”. Их напрягали все стороны местного хлопководства. Узбекско-германский форум по правам человека (UGF) подсчитал, что более миллиона бюджетников, в том числе учителя и врачи, два месяца провели на полях, собирая урожай. В 2014 году, сообщил форум, на такой барщине скончались 17 человек. Многие получили травмы из-за опасных условий труда, антисанитарии и дефицита чистой воды. Некоторые покончили жизнь самоубийством.

Оплата труда людей была минимальной.

Собирая каждый день “норму” (60 килограммов), человек мог заработать в лучшем случае 1,1 миллиона сумов в месяц (курс на 2016 год $1 = 9 560 сумов).

Фактически была создана система, при которой бюджет получал доход дважды: от экономии, благодаря низким ценам, и от продажи сырья за рубеж. Общая прибыль государства оценивается правозащитниками в 1 миллиард долларов ежегодно.

И вот теперь этих денег не будет. Кормушка закрылась. Ташкент не будет больше продавать сырец. Предложения вызывают сомнения.

Основные площади будут отданы под такие сорта хлопка, которые можно собирать с помощью сельхозмашин. Да, он будет ниже качеством и дешевле, но позволит отойти от привлечения к сбору урожая бюджетников. Правда, сами местные жители, судя по высказываниям в соцсетях, не очень верят в освобождение. Ведь селекционная работа по выведению нужных сортов тянется десятилетиями.

К 2025 году страна намерена полностью отказаться от экспорта волокна, пряжи и других полуфабрикатов. Тогда выручка может возрасти до 7 миллиардов долларов в год.

Но действующие проектные мощности переработки в Узбекистане – всего 720 тысяч тонн волокна. Производство текстиля тоже нужно сразу увеличить в 4 раза – с 2 миллиардов долларов в 2018 году до 8 миллиардов к 2025 году. Поставлять текстиль хотят не только в соседние государства, но также в Китай и США.

Ташкент строит идеальную модель экономики, основанную на экспорте. Однако её нет. Почти все развитые страны мира не чураются продавать сырье и полуфабрикаты – те же Штаты продают сырую сою, Китай – хлопок-сырец и пряжу, Германия – уголь, Швеция – руду. Это нормальные торговые отношения с партнёрами.

Не все планы Узбекистана реальны. Да, население уже сейчас больше 34 миллионов человек. Но по факту это пока единственный ресурс, которым там располагают. Подвести под него другие виды ресурсов пока не сильно получается.

Родовые пятна в народном хозяйстве, его структуру изменить очень сложно. На это нужно время, а главное, деньги. А вот с этим у властей пока проблема. По размеру экономика Узбекистана меньше экономики Казахстана в 2 раза. А если “размазать” её на население, то разница просто огромна. Поэтому лидерство в регионе Ташкенту пока не светит.